Теперь, в момент, когда летит черный лебедь, ко всем прогнозам нужно относиться крайне осторожно.

«Сколько будет стоить доллар к лету?», «Что, правда доллар упадет до 90?», «Ты мне просто скажи, какой будет курс, а дальше я все сам решу». Осмысленные, казалось бы, вопросы, которые сейчас не имеет смысла задавать. Но поскольку их все задают, то не ответить на них нельзя.

Однако прежде хочу сам задать вопрос. Сколько в мире аналитиков, прогнозирующих стоимость нефти, исходя из собственных моделей, представлений об индустрии и не играющих в копипаст? Сотрудники аналитических отделов всех инвестбанков мира, аналитики всех нефтяных и сервисных компаний мира, экономисты правительственных организаций и экспертных институтов, ученые и т. д. Речь идет о десятках тысяч выпускников всех Гарвардов и мехматов целой планеты. Самые умные ребята, которым платят порой сотни тысяч долларов, потому что они, по идее, не должны ошибаться. Отдельно для патриотов хочу рассказать, что аналитики есть и в «Роснефти», и в Сбербанке.

А теперь давайте вернемся на год назад, в январь 2014 г., и зададим вопрос: многие ли тогда предсказали падение цены барреля до $50 к концу 2014 г.? Не в разговорах на кухнях, а в своих отчетах, за которые им платят деньги. Немногие, если такие вообще были (а один из тысячи угадает всегда).

Как могло случиться, что все эти люди ошиблись? Как одна из ключевых индустрий мира проглядела фундаментальный сбой в балансе спроса и предложения? Точного ответа ни у кого нет, но, видимо, очень быстрые технологические изменения наложились на усложняющуюся с каждым годом систему функционирования производных контрактов (следить за которой, как показали предыдущие кризисы, не умеет никто) и недооценку объемов добытой нефти, хранящейся у производителей и спекулянтов.

Массовая ошибка была допущена, и, поскольку заметили ее не сразу, рынок взорвало. Зато теперь, в момент, когда летит черный лебедь, ко всем прогнозам нужно относиться крайне осторожно. Даже к последнему из серии мрачных прогнозов, в котором Citigroup предсказывает $20 за баррель «на некоторое время».

Так уж получилось, что рубль сейчас максимально зависит от цены нефти. Стабфонд мы проели, резервов ЦБ с трудом хватит на то, чтобы расплатиться по долгам квазигосударственных компаний. Буфера не осталось.

Заодно над нами летает второй черный лебедь в виде Крыма и войны на Донбассе.

В результате прогноз курса доллара сейчас бессмыслен. Если 3600 руб. (стоимость барреля нефти в бюджете) поделить на $20 за баррель (прогноз по Citigroup), то за доллар будут давать 180 руб. (а как иначе наполнить бюджет без реформ?). Но если война прекратится, а санкции снимут, резервы ЦБ снова станут подушкой безопасности. А если при этом и нефть дойдет до $65 за баррель, как до сих пор прогнозирует большинство аналитиков, то и курс упадет до 55 руб./$. Оба сценария имеют ненулевую вероятность. Проблема в том, что одна реальность от другой отличается как небеса от преисподней.

Что важнее с практической точки зрения — это понять, где проходит диапазон возможностей и куда нужно бежать в каждом из возможных исходов. Вопрос куда более сложный, чем просто курс доллара.