Рост спроса на сырье замедлился из-за стагнации в мировой экономике, а регуляторы думают о том, как сделать сектор торговли сырьевыми товарами более прозрачным, пишет Financial Times (перевод «Ведомости»)

Если вам срочно необходимы $10 млрд, нужно просто знать, кому позвонить. Когда банки не смогли предоставить «Роснефти» всю сумму для покупки ТНК-BP (денежная часть сделки общим размером $55 млрд составила $45 млрд), президент госкомпании Игорь Сечин обратился к неожиданным помощникам. В конце прошлого года он позвонил Иэну Тэйлору и Айвану Глайзенбергу, генеральным директорам Vitol и Glencore. В течение нескольких недель сырьевые трейдеры организовали финансирование на $10 млрд под залог будущих поставок нефти «Роснефтью». Один из банкиров, участвовавших в заключении контракта, заявил, что прежде никогда не сталкивался с участием сырьевых трейдеров в сделках такого масштаба.

Этот пример, как и сумма предоставленных средств, свидетельствуют о значительной и продолжающей расти роли на современном рынке сырьевых трейдеров, о которых широкой публике мало что известно. За последние 10 лет 20 крупнейших мировых сырьевых трейдеров достигли беспрецедентного уровня влияния, а их совокупная прибыль составила $243,6 млрд. Если в 2000 г. их общая прибыль была $2,1 млрд, то в 2008 г. она достигла рекордных $36,5 млрд.

Десятилетие бума

Такой рост был напрямую связан с развитием экономики и спроса на ресурсы со стороны Китая, подчеркивает Глайзенберг. Роль Китая в росте прибылей признают и в другом крупном сырьевом трейдере — Trafigura. Прибыль Trafigura выросла с $24,2 млн в 2000 г. до $1,1 млрд в 2011 г. Прибыль нефтяного трейдера Vitol в 2000 г. составляла $296 млн, а в 2009 г. — уже $2,28 млрд.

Такие прибыли стали возможны благодаря беспрецедентному росту объемов операций. В прошлом году продажи десяти крупнейших трейдеров (Vitol, Glencore, Trafigura, Cargill, Mitsubishi, ADM, Noble, Wilmar, Louis Dreyfus и Mitsui) составили $1,2 трлн, что примерно равняется ВВП Испании или Южной Кореи. Выручка одной только Vitol в 2012 г. достигла $303 млрд — чуть меньше, чем ВВП Дании.

Впрочем, по мере замедления экономического роста в Китае перестают расти и прибыли сырьевых трейдеров. Glencore в прошлом году зафиксировала падение чистой прибыли до $3,06 млрд с максимальных $5,2 млрд в 2007 г., Vitol — до $1,05 млрд с $2,28 млрд в 2009 г., Cargill — до $1,17 млрд с $3,95 млрд в 2008 г. «Времена изменились: замедление роста и усиление конкуренции снижают прибыли. По мере роста компаний доходность капитала не может не падать, и это осложняется суровыми условиями на рынке», — говорит Иэн Тэйлор, гендиректор Vitol.

Стремительный рост

В целом быстрый рост отрасли в последнее десятилетие был обусловлен четырьмя основными факторами.

Во-первых, экономический бум в развивающихся странах после 2000 г. способствовал бурному росту объемов торговли сырьем. Во-вторых, помимо торговой деятельности многие трейдеры начали инвестировать в производственные активы, стоимость которых увеличивалась по мере роста цен на сырье. В-третьих, трейдеры зарабатывали на превышении спроса на сырье над предложением и на разнице цен в различных регионах. Наконец, рынок не был достаточно конкурентным: многие трейдеры обанкротились в течение долгосрочного «медвежьего» периода с 1985 по 2000 гг., многие объединились с конкурентами.

Мегаслияния в нефтяном секторе в конце 1990-х-начале 2000-х гг. также способствовали снижению конкуренции в торговле на сырьевых рынках. Впрочем, в последнее время конкуренция вновь обострилась.

Быстрый рост прибылей и влияния сырьевых трейдеров привели к тому, что все большее число законодателей и правозащитников стали выражать обеспокоенность непрозрачностью отрасли. Критики обвиняют трейдеров в спекуляциях ценами на продовольствие и топливо, а также в тесных связях с режимами, известными нарушениями прав человека, например, Ираном и Суданом.

Ошеломляющее впечатление на наблюдателей производят и масштабы сбора информации сырьевыми трейдерами: они отслеживают колебания спроса и предложения по всему миру, эта информация нужна им для арбитражных сделок. Они нанимают людей, чтобы пересчитывать запасы какао-бобов в Кот-д’Ивуаре или устанавливать камеры для фиксирования запасов угля на электростанциях в Японии. Все это нужно, чтобы оценить динамику запасов и ценовые расхождения, за счет которых трейдеры получают значительную часть своих прибылей.

В отличие от банков, деятельность сырьевых трейдеров практически никак не регулируется. Эту проблему признало недавно и правительство Швейцарии, где зарегистрировано множество торговых фирм. Налоговое бремя для трейдеров тоже значительно ниже, чем для банков или производственных предприятий, что дает им дополнительные преимущества. Так, средняя эффективная ставка налога для промышленных предприятий составляет 30-45%, для банков Уолл-стрит — 20%. Большинство сырьевых трейдеров пользуются налоговыми льготами в таких юрисдикциях, как Швейцария, Кипр, Нидерланды и Сингапур, и платят налоги по ставкам 5-15%. Швейцария недавно выразила намерение поднять ставку налога для сырьевых трейдеров с 10-11% до 13% к 2018 г.

Пора выйти из тени?

О многих торговых компаниях до сих пор мало что известно широкой публике, несмотря на их ключевую роль в поставках продовольствия и энергоносителей. Vitol, Glencore, Trafigura, Mercuria и Gunvor в 2012 г. вместе поставляли более 15 млн баррелей нефти в сутки — более чем достаточно, чтобы удовлетворить потребности США, Китая и Японии. На ADM, Bunge, Cargill и Louis Dreyfus приходится половина мировой торговли зерном и соевыми бобами. Glencore и Trafigura контролируют 60% мировых поставок цинка.

На нишевых рынках, таких, как рынок кофе, сахара, какао или хлопка, огромное влияние имеют практически неизвестные компании. Например, можно сказать, что за каждой седьмой чашкой кофе в мире стоит гамбургская Neumann Kaffee Gruppe. Крупнейшим поставщиком молотого кофе является малоизвестная публике швейцарская Ecom Agroindustrial.

Сырьевые трейдеры стали настолько крупными и влиятельными игроками, что многие регуляторы проводят аналогии с банками и страховыми компаниями, которые «слишком велики, чтобы рухнуть».

Некоторые сырьевые трейдеры, возможно, приобрели «системное значение», заявил недавно заместитель председателя Банка Канады Тимоти Лэйн, занимающий одну из ключевых позиций в созданном после кризиса международном Совете финансовой стабильности. Так, он высказал опасения многих своих коллег, которые полагают, что проблемы у кого-то из этих крупных торговых домов могут породить эффект домино и повлиять на многие рынки и отрасли мировой экономики.

Другие наблюдатели считают подобные страхи преувеличенными. Крейг Пирронг, эксперт по сырьевым рынкам из университета Хьюстона, приводит в качестве примера банкротство Enron в 2001 г., не оказавшее влияния ни на финансовую систему США, ни на физические поставки энергоносителей.

Если же прав Лэйн, то надзор за глобальной сетью сырьевых трейдеров представляет собой очень серьезную задачу для регуляторов.