Соцопросы поражают: 62% россиян патриотично желают закрыть «Макдоналдсы» — и одновременно 62% россиян прозаично озабочены ускоряющейся инфляцией. Коль скоро санкции против нас объявлены и, вероятно, будут расширяться, а дела в экономике, мягко скажем, не ахти, как долго мы сможем жить победной эйфорией?

Беспрецедентный в истории период экономического роста нулевых закончился и вряд ли в обозримой перспективе повторится. Даже Китай, лидер среди формирующихся экономик по темпам экономического развития (среднегодовой прирост экономики Поднебесной в 2000–2012 гг. по подсчетам Всемирного банка, составил 10,6% ВВП), в 2013 г. показал «скромные» 7,6%, а в этом году и вовсе мечтает лишь о 7,5% ВВП. Что уж говорить о нас, и в «лучшие» годы особо не блиставших (в 2000–2012 гг. наша экономика росла в среднем на 4,8% в год), — нам бы в рецессию не скатиться, а о большем власть, похоже, не мечтает.

И не нужно грешить на набившую оскомину сырьевую модель: те же Норвегия, Канада или Австралия преспокойно живут на природных ресурсах и даже не помышляют о создании собственного глобального бренда наподобие Apple, Samsung или Lenovo. Даже преимущественно сырьевая Бразилия, чья самолетостроительная корпорация Embraer с каждым годом отхватывает все большую долю мирового авиарынка, целью своего развития ставит прежде всего сохранение социальной стабильности. В экономике не бывает, чтоб и на елку влезть, и спинку не поцарапать — либо социальное постоянство, либо экономический прорыв. Отсюда — увеличение пенсионных обязательств в самый разгар прошлого кризиса, пресловутые «майские указы» или завышенный, не соответствующий потребностям экономики курс национальной валюты.

Нынешнее политическое и экономическое положение России уникально: выдающиеся внешнеполитические победы на фоне плавно опадающей экономики. Что бы ни говорили шапкозакидательские эксперты, существенного запаса экономической прочности у нас нет. Тот же курс рубля поддерживаем из последних сил, а тут еще санкции…

Допустим (пусть лишь на время чтения этого материала), что санкции против нас будут расширяться, накладываясь на объективное замедление экономики и прежний непрофессионализм российских чиновников. Рано или поздно ура-патриотизм от «маленькой победоносной войны» (крылатая фраза, приписываемая министру внутренних дел царской России Вячеславу Плеве, произнесенная в 1904 г. накануне войны с Японией) иссякнет и мы останемся один на один с множащимися социально-экономическими проблемами, в одиночку «разрулить» которые никому из нас не под силу.

Инфляция

Рост цен, обволакивающий нас в эти дни, может оказаться «цветочками» по сравнению с «ягодками» второй половины года, особенно если урожай не задастся. Но даже если уборочная пройдет хорошо, продолжающееся ослабление рубля будет регулярно переписывать ценники в сторону увеличения — львиная доля продовольственной продукции, не говоря о ширпотребе и высокотехнологичной бытовой технике, поступает из-за границы. Запустить собственное производство ни в короткие сроки, ни даже через год мы не сможем. Как не смогли это сделать в «тотально дефицитных» 80-х, а ведь тогда у «партии и правительства» было не в пример больше административных, финансовых, социальных ресурсов, чем сейчас.

Косвенно на рост цен повлияет деофшоризация — пойманные за руку «импортеры», прокачивающие миллиарды долларов через офшорные производственно-торговые компании, в скором будущем будут вынуждены легализовываться и, следовательно, закладывать в конечную цену вновь образующиеся налоги. К тому же импортеры всегда договорятся с иностранными поставщиками о перечислении части денег по «боковым» договорам. Иностранцам все равно, свою часть они получат, а все остальное их не волнует.

Рост инфляции вкупе с ослаблением рубля неминуемо потянет за собой процентные ставки и по вкладам (что хорошо), и по кредитам (что плохо). Собственно, кредитные ставки уже поползли, но пока это объясняется стремлением потребителей приобрести товары длительного пользования за рублевые кредиты и тем самым обезопасить будущие сбережения от обесценения, а отложенный спрос — от невозможности его удовлетворения.

Какой будет инфляция в конце года? Сегодня на этот вопрос не ответит никто. Однако тенденция очевидна, и в этой связи нелишним будет припомнить историю с дефолтом 1998 г., когда с августа по декабрь рубль по отношению к доллару обесценился в 3,3 раза, а инфляция по итогам 1998 г. составила 84,4% (в 1997 г. — 11,0%). Никто не говорит, что нас ждет нечто подобное, — статистика для тех, у кого память на тренды короткая.

Доходы

Рост реальных зарплат и пенсий в свойственных нулевых темпах даже без санкций выглядит фантастикой. На какие шиши будут увеличиваться доходы, если экономика замерла, экспорт снижается, а поступления в казну — логично уменьшаются? За счет резервов? Надолго их не хватит. Что же до роста бюджетных доходов за счет минимизации серого сектора, прежде всего обналички и снижения коррупции, то такая перспектива, учитывая алчный и некомпетентный кадровый состав власти, в современных условиях смотрится сказочным «высшим пилотажем».

Коней на переправе не меняют, это правда. Как правда и то, что нынче у нас еще не переправа, а всего лишь спуск к ней. Да и переправляться следует на свежих скакунах, а не на старых клячах, главное достоинство которых — неиспорченная борозда. Об этом подробно изложено в моей книге «Экономика во лжи», которая недавно появилась на полках магазинов.

Налоги

В начале прошлого года один из первых вице-премьеров обещал, что до 2018 г. налоговая система страны меняться не будет. Не прошло и года, а порядок налогообложения имущества индивидуальных предпринимателей уже изменился, в общество вброшена старая идея прогрессивного налогообложения доходов граждан, не за горами то время, когда многочисленные борцы «за народное счастье» потребуют отмены регрессивной шкалы социальных взносов, а там и до восстановления налогов на наследство-дарение рукой подать.

Все последние годы было понятно, что отказ от плоской шкалы НДФЛ и другие налоговые меры, тот же рост ставок на нашу недвижимость, у власти в резерве, на случай ухудшения положения с общими бюджетными доходами. Похоже, час пробил. Не ровен следующий час, когда нам предложат профинансировать те или иные госпрограммы при помощи «добровольной» покупки государственных облигационных займов.

Помните министра финансов из девяностых Александра Лившица, того самого, что говорил: «Делиться надо»? Если позабыли, «вежливые люди» из налоговой службы и прочих компетентных органов быстро напомнят, будьте уверены.

Прогнозы

В России доля госприсутствия в экономике, если говорить о правах собственности, не так уж велика. В условиях, когда «нас окружают враги», нарастить ее не составит большого труда. Не удивляйтесь, если через какое-то время некоторые сырьевые, обрабатывающие или инфраструктурные компании либо перейдут в государственную собственность, либо тихо ликвидируются, освободив рынок. Чьи интересы в «изоляции-лайт» для государства важнее — миллионов простых россиян или горстки захребетников? Ответ очевиден.

Но госприсутствие — это не только собственность или налоговое администрирование, это еще и рыночное регулирование. От заморозки цен на «социально значимые» продукты по аналогии с периодом премьерства Виктора Зубкова (тестя бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова) до повышения ставок аренды государственного (муниципального) имущества. Простор!

Представленные страшилки и ужастики, само собой, на крайний случай, когда экономике под гнетом внешних санкций и внутренних встрясок будет совсем худо. Однако что-то из вышеописанного будет реализовано всенепременно, вопрос лишь в тяжести грядущего макроэкономического похмелья. Можно ли избежать всего этого? Конечно. Но лишь при условии, что на смену пресловутой социальной стабильности придет установка на прорывной экономический рост с неизбежным, к сожалению, ухудшением уровня жизни людей на первом этапе. Причем решать новые задачи должны будут другие люди во власти. Времена «нерасплескателей» заканчиваются.