Россия на протяжении последних лет усиленно завоевывала на международном рынке репутацию надежного экспортера зерна, для которого необходимо неукоснительное соблюдение условий договоров с зарубежными партнерами. Фьючерсные контракты с поставкой на август- сентябрь были заключены задолго до запрета на экспорт российского зерна, эмбарго же делало их невыполнимыми. Следовательно, о репутации надежного поставщика можно забыть. Во-вторых, сводки Минсельхоза, несмотря на осторожность, свидетельствовали о том, что даже неурожай не скажется на экономической безопасности страны — запасы 2009года зерна вкупе с урожаем 2010 года покрывали внутренние потребности. Цена на российское зерно стала активно расти в середине лета 2010года. Следовательно, прибыльность августовских-сентябрьских поставок стремилась к нулю.

На конец июля, по данным департамента сельского хозяйства Краснодарского края, средняя закупочная цена на пшеницу 3-го класса составляла 5500 руб./т, а на пшеницу 4-го класса — 5500-5800 руб./т. В действительности, цена 4 класса пшеницы достигала рекордных шести с половиной тысяч рублей за тонну. Мелкие компании и фермеры, не имеющие собственных мощностей для хранения урожая, начали продавать. Крупные решили придержать и подождать конца года, когда спрос, а следовательно и цена на пшеницу традиционно возрастают. Тем более что цена продолжала расти с каждым днем. Спрос превышал предложение, а значит, сельхозпроизводители могли диктовать свои условия. Пятое августа поменяло полюса. Сразу после объявления запрета на вывоз зерна за рубеж экспортеры вышли из игры, и цена упала. Даже рухнула. В конце августа — начале сентября за килограмм пшеницы 4-го класса уже давали не более четырех рублей с полтиной. То есть ниже прошлогоднего уровня. Те, кто успел двинуть урожай до 5 августа, а таких единицы, сейчас чувствуют себя победителями. Основная же масса сельхозпроизводителей ЮФО считают потерянную выгоду.

Чисто по-человечески понять, почему правительство объявило эмбарго на пшеницу, нетрудно. Ситуация с нехваткой зерна как фуражного, так и для хлебопечения, сложившаяся в средней полосе, требовала быстрого решения. Но был ли запрет единственно возможным выходом?

Начать с того, что сама процедура ввода запрета на экспорт выглядела несколько странно: во всех цивилизованных странах эмбарго объявляется за месяц до даты ограничения. У нас дали десять дней. Далее, если верить сводкам Минсельхоза , ситуация с урожаем не выглядела такой уж критической, это сегодня видно по остаткам ЮФО. Уральские и сибирские аграрии, в силу своего географического положения традиционно ориентированные на внутренний рынок и являющиеся основными поставщиками хлеба в Центральную Россию, собрали весьма приемлемый урожай. Кроме того, в закромах имелись запасы, оставшиеся с 2009 года. Посчитаем: Россия в год потребляет 78 млн тонн зерна; жатва-2010, по самым пессимистичным подсчетам, принесла в закрома 61 млн тонн; переходящий остаток с 2009 года составлял 21 млн тонн; в интервенционном фонде еще 9,5 млн тонн. Итого выходит 90,5 млн тонн. Что же получается? Даже если бы на пример кубанские аграрии продали бы за границу весь урожай 2010года (6,8 млн т), чего не будет никогда, в закромах Родины осталось бы никак не менее необходимого минимума.

О том, что Правительство РФ подстраховалось, объявив эмбарго, говорит и тот факт, что с 1 сентября запрет на вывоз частично сняли, разрешив вывозить зерновые из России в рамках реализации международных договоров и для оказания гуманитарной помощи. Этого следовало ожидать. Иначе нелогично: завоевывать на протяжении ряда лет место в числе главных экспортеров, занять по результатам 2009 года 13% мирового рынка, продав 21,4 млн тонн пшеницы, и одним росчерком пера все зачеркнуть. Но нельзя не заметить и другую странность. Сначала наши экспортеры соглашаются с осенним эмбарго, то есть фактически отказываются от работы в самую горячую пору. При этом объявление запрета совпадает с пиком внутренних цен на пшеницу. Затем эмбарго. Падение цен. Разрешение на выполнение международных обязательств, то есть поставок по заключенным ранее фьючерсным контрактам. Экспортеры получают возможность исполнить свой долг перед зарубежными партнерами и при этом заработать. Россия подправляет свой имидж. Все довольны… кроме Южного сельхозпроизводителя России, которому остается с печалью смотреть на биржевые котировки.

Нелогичного вокруг засухи и пожаров в Центральной России много. Никто не отрицает, что наживаться на беде других аморально. Вот только непонятно, почему основная нагрузка легла на плечи аграриев ЮФО, которые смогли собрать богатый урожай. Ведь общеизвестно, что логистика ЮФО ориентирована на экспорт зерна, и доставка его внутрь страны из-за транспортных расходов и по ряду других причин делает его неконкурентоспособным по сравнению с сибирским и уральским продуктом . И еще один вопрос: почему на фоне всеобщего порыва помочь пострадавшим цены на горючее и тарифы энергетиков, продолжают расти?