2 октября на инвестиционном форуме «ВТБ капитала» «Россия зовет!» в рамках сессии «Макроэкономическая политика – время ключевых решений» президент Сбербанка Герман ГРЕФ произнес перед российскими и иностранными предпринимателями речь, приятно удивившую многих своей справедливостью и смелостью. Для тех, кто не успел ознакомиться с громким выступлением главы Сбербанка, «КВ» предлагают полный его текст.

— Я начну с того, что в качестве обобщения покажу три слайда. Я привез их сюда с Сочинского форума, который проходил неделю назад. На первом слайде мы условно, грубо обобщили те альтернативы, которые перед нами сегодня есть. Какой тип экономической политики проводить?

Мобилизационная экономика

Первое – мобилизационная экономика. Собственно, о каких параметрах мы говорим: что такое структурные реформы, что такое макроэкономическая политика и так далее. Мы всегда говорим «структурные реформы», воспринимаем это с уважением, но каждый понимает что-то свое под этими заумными словами. Какие рычаги у нас есть, на которые мы можем повлиять? Точно не на экономические циклы. Можно бороться с текущими событиями, но нельзя бороться с трендами. Глупо выбрасывать деньги и усилия на то, чтобы побороть тренд. Как говорится, когда наступают времена продолжительных ветров, бессмысленно строить забор – надо строить мельницу. Так и здесь.

Итак, денежно-кредитная политика. В мобилизационной экономике она может быть и жесткой, и чрезвычайно мягкой. Бюджетная политика – это резкое увеличение госрасходов, увеличение налоговой нагрузки, демонтаж накопительной пенсионной системы. Это мы, собственно говоря, и наблюдали в последнее время, но к чести присутствующих здесь министров надо сказать, что они стойко защищали и защищают эту систему, и благодаря их усилиям она еще не демонтирована. При этом бизнес-среда, то есть инвестиционный климат и качество госуправления, продолжают ухудшаться. В мобилизационной экономике это неизбежно. Государство мобилизует все больше и больше ресурсов и перераспределяет их через бюджет и через госкомпании.

Агрессивное стимулирование и повышение эффективности

Второй вариант – политика агрессивного стимулирования, когда очень мягкая денежно-кредитная политика приводит в том числе к бюджетным расходам. Центральный банк финансирует дефицит бюджета, и бюджет проводит расходы, перераспределяя общественные ресурсы. Сохраняется текущий уровень налоговой нагрузки и демонтируется та же накопительная пенсионная система. Качество госуправления и инвестиционный климат не меняются.

И третий вариант – повышение эффективности. Это сочетание тех же трех вещей (денежно-кредитная политика, бюджетная политика, бизнес-среда), которое происходит в несколько иной сфере. Происходит поддержание жесткой денежно-кредитной политики, сокращаются госрасходы с тем, чтобы не допустить увеличения налоговой нагрузки или финансирования дефицита бюджета за счет Центрального банка. Сохраняется накопительная пенсионная система и резко улучшается бизнес-климат и качество госуправления.

Все понимают, что в связи с тем, что мы попали в очень нетривиальную ситуацию с закрытием внешних рынков, неизбежно и увеличение присутствия ЦБ в качестве источника фондирования, и аллокация ресурсов на госкомпании. Вопрос в мере этой аллокации: это необходимая мера или это элемент осознанно проводимой политики?

Эффект один и тот же

Выбор между двумя крайностями – это мобилизационная экономика либо повышение эффективности. Есть такая история. Встречаются два макроэкономиста и один другого спрашивает: «Слушай, ты можешь понять, что на самом деле происходит, в экономике?» Второй говорит: «Садись, я сейчас тебе все объясню». Он говорит: «Я и сам тебе могу все объяснить. Ты понимаешь, что происходит или нет?» Вот мне кажется, сейчас такая же ситуация. Мы все хорошо объясняем, что происходит в экономике (три группы факторов и так далее, и так далее), но мы не говорим о корневых вещах, которые происходят и которые надо поменять. Потому что если базовых изменений не происходит, то не происходит и никаких улучшений – как бы вы эти три параметра ни пытались двигать. Можно ослаблять денежную политику, можно ее ужесточать, можно увеличивать расходы бюджета (не дай бог — в этом я согласен с Антоном Германовичем) — эффект будет примерно один и тот же.

Что является базовым во всей этой конструкции? Соблюдение законов экономики. Почему самолеты Ту-144 и «Конкорд» были очень сильно похожи друг на друга? Или почему «Буран» и «Шаттл» очень похожи? Ответ очевиден – законы физики. Но почему мы к законам физики относимся с уважением, а по поводу законов экономики мы считаем, что они имеют какой-то резиновый характер и их можно натянуть на всякого желающего. Ну, так не бывает (аплодисменты в зале). И это самая ключевая история, которую нам нужно усвоить.

Из-за некомпетентности можно распасться

Егор ГАЙДАР написал великолепную книжку под названием «Гибель империи» — толстую, хорошую, с огромным аналитическим материалом. Почему распался Советский Союз? Все, что сказано в этой книге, абсолютно верно. Можно и дальше ковыряться в макроэкономических причинах, но есть одна ключевая, которая обусловила все остальные, — это потрясающая некомпетентность советского руководства, и в первую очередь – в области экономики. Они не уважали законов развития экономики. Я даже больше скажу, они их просто не знали. В общем-то, они были счастливыми людьми – не соблюдали то, чего не знали. Но в конце концов это их догнало. Нам очень важно извлекать уроки из собственной истории. Нам нельзя допустить повторения той же самой ситуации. У нас высокие цены на нефть, у нас громадные структурные проблемы. Советский Союз 50% потребляемого зерна ввозил. Всю нефть продавали за то, чтобы купить зерно в США и завезти его обратно.

Мы сегодня завозим, пардон, почти все. Когда мы говорим о том, что, слава богу, курс пошел вниз и импорт прекратится, я вздрагиваю, потому что каждый думает о чем-то своем. Я-то думаю о том, как мне строить высокотехнологичную компанию. А я ведь полностью сижу на импортном продукте! Ладно, я готов не есть там (долго вспоминает, смех в зале)… Но я уже сегодня не могу без благ цивилизации. Я не могу не сидеть в интернет-банке. Я не хочу два часа стоять в очереди в старый советский Сбербанк, чтобы меня там плохо обслужили. Я не хочу стоять в очереди в старый советский магазин, а хочу прийти в современный российский «Магнит», построенный современным российским менеджером. Или в «X5 Ритейл», где шикарный сервис, где есть контроль качества продуктов и так далее.

Рубль отскочит, но цены не отскочат

Что нам нужно сделать? Да ответ очень прост: нам нужно радикально повысить качество управления. Когда мы говорим о высоких общественных издержках… Коллеги, да у нас немыслимые общественные издержки в области государственного управления. Немыслимые общественные издержки! Если мы подсчитаем издержки на единицу эффективности, они будут гигантскими! Гигантскими! И в эту государственную мельницу неэффективности сколько ни заправляй зерна, муки мы не получим. Почему СИЛУАНОВ трясется над бюджетом, говорит: «Не надо больше!»? У нас сегодня пять триллионов рублей тратится на федеральные целевые программы. Давайте открыто спросим, чего эти федеральные целевые программы за последние пять лет достигли. В этом-то и есть ключевая проблема. Если будет понятно, что у нас этот механизм работает как часы – да господи, тогда ничего не жалко! Я сам готов платить больше налогов и отправлять эти деньги туда, где они превращаются в нечто эффективное для нашего общества. Но проблема-то в том, что никто не верит в то, что будет создано нечто эффективное. Это базовая проблема, и давайте ее обсуждать. Как нам изменить механизм, в первую очередь, государственного управления? Следующая проблема: как нам сделать механизм более эффективным в государственных компаниях? Если мы не видим этого, давайте их приватизируем. И третье: как заставить частные компании быть более эффективными? Ответ очевиден – с помощью жесточайшей конкуренции. У нас конкуренции не хватает. У нас пол-экономики монополизировано, а значит, не будет никакой эффективности. Сейчас рубль улетел до 39,5. Он отскочит, но цены не отскочат. Мы не верим в то, что они отскочат. Почему? Да потому что, если нет конкуренции, ничто не заставит вернуть цены обратно. Политически доползли до 39,5, а обратно никто уже отползать не будет. Если АРТЕМЬЕВ хорошо отработает, может быть, какую-то группу товаров ему удастся отвоевать, но не больше.

Повышение налогов убивает

Инвестиционный климат, мотивация людей… Нельзя людей, как в Советском Союзе, мотивировать ГУЛАГом. Это мотивация недолгая, и она ломается. Люди не могут создавать творческие продукты в условиях, когда у них есть непонимание текущей экономической политики и текущего бизнес-климата. Сегодня у нас среди бизнеса самое популярное заявление не на открытие нового бизнеса и регистрацию предприятия, а на выезд — где получить вид на жительство. Коллеги, мы же все об этом знаем, вот этим надо заняться. Пока мы эту среду не исправим, ничего не исправится. И прятаться за кого-то, говорить, что у правительства здесь якобы нет места, – да это не так. У правительства места более чем достаточно. Не надо заводить разговоры о повышении налогов. Мы три года назад заводили дискуссию в налоговой службе о том, что нельзя повышать налог на малый бизнес. Повысили – и что получили? 30% бизнеса в течение года было убито. Через два года исправили, и только-только в этом году пошел прирост по регистрации малого бизнеса, на 3%.

Сколько времени мы потратили с этими особыми экономическими зонами! Я пять лет, будучи министром, боролся за создание особых экономических зон. Зоны создали – льгот никаких. Зона – это не то, что обнесено забором. Не всегда это то (аплодисменты в зале). Давайте эти зоны сделаем более привлекательными, чтобы люди хотели в них приехать и работать там. Но для этого нужно создать условия — и администрирования, и налоговые. Посмотрите, какие условия китайцы создают. Посмотрите, что делается в Шеньчжене, что происходит с такими великими уже китайскими компаниями, как Huawei, которая взялась конкурировать по всей линейке продукции. Теперь они конкурируют и с Oracle, и с IBM, и со всеми на свете. И они говорят: «Через несколько лет мы будем первыми в мире». И когда смотришь на Huawei, когда видишь их центр R&D, где 70 тысяч человек, ты в это начинаешь верить. Давайте подобного рода проекты создавать. Мне кажется, это ключевая история. Всем нам нужно перестать говорить о структурных реформах как некой абстракции, а нужно исправить то, что в фундаменте у нас лежит. Без исправления этого фундамента – качества управления и государственного, и корпоративного – в стране ничего дальше не произойдет. Спасибо.