Судя по пресс-конференции председателя Центрального банка РФ Эльвиры Набиуллиной, все идет неплохо: инфляция снижается, рубль укрепляется, банки после триллионных накачек – в порядке. Даже спад в экономике не особенно тревожит ЦБ – ведь он будет антиинфляционным фактором, сокращая потребительский спрос населения. Но, несмотря на то что внешне ситуация заметно улучшилась по сравнению с декабрем – январем, Центробанк снизил свою ключевую ставку всего на 1 пункт, до 14%. Это очередное символическое снижение либо говорит о сверхосторожности Центробанка, либо о том, что все совсем не так хорошо, как кажется на первый взгляд.

Инфляция действительно снижается. В первые 10 дней весны она упала до 12% годовых – это практически средний уровень прошлого года.

Инфляционный всплеск был подавлен дефицитом бюджета, высокой процентной ставкой ЦБ, кредитным сжатием и начинающимся влиянием экономического спада, прежде всего – падением реальной зарплаты и доходов населения.

Рубль также успокоился. После падения в январе на 23% в феврале он укрепился на 11%.

Коммерческие банки, попавшие в связи с экономическими трудностями осени 2014 – зимы 2015 года в сложную ситуацию, спасены, получили 1 трлн рублей в свои капиталы за счет специального выпуска ОФЗ. Крупнейшие госбанки с осени прошлого года сверх того получили сравнимую сумму в виде покупки государством своих привилегированных акций и разными другими способами.

Перспективы также вроде бы не слишком угнетают. Инфляция из-за спросовых ограничений расти не будет, пик платежей по внешнему долгу пройден в феврале – марте 2015 года – худшее позади. А правительство регулярно помогает банкам, рассматривая все новые льготы по процентным ставкам (например, на заседании у Дмитрия Медведева в эту пятницу, 13 марта).

Но если бы все было так безоблачно, ЦБ вполне мог бы пойти на более резкое сокращение процентной ставки – например, до 10%. Более того, для стимулирования экономики можно было бы ее снизить даже до 8%, учитывая, что прогнозируемая Центробанком инфляция на будущий год (март 2016-го к марту 2015-го) составит 9%. Реальная (с учетом инфляции) отрицательная ставка – это нормально в период экономического спада. Но ЦБР не пошел так далеко, ограничившись чисто символическим снижением ставки на 1 процентный пункт. Почему?

Скорее всего, потому, что понимает: все, что мы видим сегодня, – лишь хрупкое временное равновесие, впереди еще большие риски.

Экономический спад в стране только разгоняется. По прогнозу самого ЦБ, его пик ожидается в первом квартале 2016 года, а спад ВВП в 2015 году составит 3,5–4%. Ожидать удара при таком мощном спаде можно откуда угодно – невозврат кредитов банкам, внешние дефолты компаний, новые санкции, усиление бегства капиталов (в том числе с рынка внутренних госзаймов), резкое падение госдоходов, политические проблемы и т.д. Спрогнозировать эти удары малореально, а вот сложиться вместе, усиливая друг друга, они вполне могут, и тогда экономика посыплется как карточный домик.

Сокращение инфляции – это хорошо, но когда это происходит в первую очередь за счет падения реальных доходов населения – это явно плохая политика, которая напоминает сжимающуюся пружину.

Стабилизация и даже рост рубля – это здорово, но когда это достигается путем сокращения валютных резервов ЦБ более чем на $30 млрд (с 1 января по 6 марта 2015 года), то это опасная политика.

Пик месячных выплат 2015 года по внешнему долгу пройден, но это только $43 млрд первого квартала (еще не закончившегося) из $134 млрд по году. И эта сумма может вполне увеличиться до $150 млрд, так как часть платежей переносится на более поздние сроки и формирует вал будущих платежей. Все второе полугодие предстоит выплачивать стабильно более $10 млрд в месяц. На мой прямой вопрос на пресс-конференции Эльвира Набиуллина сообщила только, что ЦБ ожидает сокращения золотовалютных резервов в 2015 году на $50 млрд. Верится в такой прогноз с трудом, ведь за первые два месяца года уже потрачено более половины этой суммы.

Рубль держится и укрепляется в последний месяц явно искусственно, на валютной подпитке ЦБ. И мы видели, что в январе даже крупные интервенции Банка России (не на бирже, а путем выдачи валютных кредитов банкам) не спасли рубль от падения. В феврале – спасли. Долго ли сможет ЦБ держать рубль своими валютными резервами и что произойдет, когда регулятор реально уйдет с рынка, например, в связи с недостатком валюты?

Статистика за прошлые годы показывает, что сокращение золотовалютных резервов практически совпадает с размером выплат по внешнему долгу (они, напомню, прогнозируются на уровне $150 млрд). Резервы на 1 января 2015 года составляли $385 млрд. Вычитаем из них золото, резервную позицию в МВФ и счет в СДР, собственно резерв иностранных валют – остается $328 млрд. Вычитаем валюту, принадлежащую Минфину (Резервный фонд и Фонд нацблагосостояния) – остается $180–200 млрд. Если со $150 млрд придется в 2015 году расстаться, то оставшаяся сумма $30–50 млрд – это примерно двухмесячный импорт в РФ с учетом его уменьшения из-за наших контрсанкций и падения рубля. Меньше иметь в валютных резервах ЦБР никак нельзя, лучше бы иметь хотя бы сумму, равную трехмесячному импорту – иначе страна будет практически беззащитна от атак валютных спекулянтов.

Получается, что дефицит валюты у ЦБ может образоваться уже к концу года. Банк России не может довести до такой ситуации и, скорее всего, ограничит в ближайшее время предоставление валюты банкам (например, дойдя до объявленного лимита валютных кредитов $50 млрд). Это может произойти к июню – очередному пику платежей по валютным долгам российских компаний.

Банки же тем временем уже подсели на иглу господдержки, и, похоже, с течением времени денежных инъекций будет требоваться все больше и больше. Неслучайно даже после триллионных вливаний в капитал банков правительство регулярно рассматривает вопросы по новым льготам к процентной ставке и новой помощи. И сколько можно рассматривать вопросы помощи банкам на фоне падения реальных доходов населения?

Так что не стоит обманываться стабилизацией экономической ситуации. На самом деле все не так, как кажется. Наша экономика – на хрупком льду. Пока мы держимся, но этот лед может в любой момент треснуть.