Хизир Лечаевич, здесь пока только щупальца набалдашника, которые нужно топором отрубить ;)
]]>Говорят, либералы действуют сознательно, разрушают страну, выполняя заказ своих заокеанских хозяев. Поэтому они переводят свои капиталы на Запад, отправляют туда своих жён рожать, а детей учиться, приобретают там недвижимость в надежде устроить уютное гнёздышко, когда настанет время валить из России.
Но ведь это же совершенно неразумно. Такие слуги нужны хозяевам, лишь пока в их услугах есть надобность. Как только она отпадает, хозяева ставших ненужными слуг кидают,пример Мубарак, Кадаффи, глава Туниса. А уж тех, кто на Родине наворовал миллионы, тем более миллиарды, там обязательно не только раскулачат, но и посадят в тюрьму, как посадили бывшего премьера Украины Лазаренко. Неужели ничему не научили наших либералов казусы с Бородиным и Адамовым? А ведь говорят, что Адамов случайно попал в сети, раскинутые в расчёте на куда более крупную рыбу!
Нет, что ни говорите, а либерализм — это умопомрачение, и страдающим этой хворью не видать счастья ни в России, ни за рубежом. Набалдашник давно находится в России.
]]>Покуда живы ЖАДИНЫ вокруг удачи мы не выпустим из рук
Какое небо голубое… мы не сторонники разбоя
На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош
И делай с ним, что хошь…
Пока живут на свете ДУРАКИ обманом жить нам, стало быть, с руки
Какое небо голубое… мы не сторонники разбоя
На дурака не нужен нож, ему с три короба наврёшь
И делай с ним, что хошь…
А я то ведь думал, что это Вы считаете, что один человек может и должен вершить судьбы Мира. Я же вам и написал, что судьбы мира вершить сможет лишь тот, кто умудрится всех людей сделать своими рабами! А «одноглазый набалдашник», на мой взгляд, этим как раз и занимается. Вот я и думаю, что последним препятствием в достижении обозначенной цели, для этого самого «набалдашника» и является Россия!
А Вы как думаете?
Савраска увяз в половине сугроба,—
Две пары промерзлых лаптей
Да угол рогожей покрытого гроба
Торчат из убогих дровней.
Старуха, в больших рукавицах,
Савраску сошла понукать.
Сосульки у ней на ресницах,
С морозу — должно полагать.
II
Привычная дума поэта
Вперед забежать ей спешит:
Как саваном, снегом одета,
Избушка в деревне стоит,
В избушке — теленок в подклети,
Мертвец на скамье у окна;
Шумят его глупые дети,
Тихонько рыдает жена.
Сшивая проворной иголкой
На саван куски полотна,
Как дождь, зарядивший надолго,
Негромко рыдает она.
III
Три тяжкие доли имела судьба,
И первая доля: с рабом повенчаться,
Вторая — быть матерью сына раба,
А третья — до гроба рабу покоряться,
И все эти грозные доли легли
На женщину русской земли.
Века протекали — все к счастью стремилось,
Все в мире по нескольку раз изменилось,
Одну только бог изменить забывал
Суровую долю крестьянки.
И все мы согласны, что тип измельчал
Красивой и мощной славянки.
Случайная жертва судьбы!
Ты глухо, незримо страдала,
Ты свету кровавой борьбы
И жалоб своих не вверяла,—
Но мне ты их скажешь, мой друг!
Ты с детства со мною знакома.
Ты вся — воплощенный испуг,
Ты вся — вековая истома!
Тот сердца в груди не носил,
Кто слез над тобою не лил!
IV
Однако же речь о крестьянке
Затеяли мы, чтоб сказать,
Что тип величавой славянки
Возможно и ныне сыскать.
Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц,—
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет — словно солнце осветит!
Посмотрит — рублем подарит!»
Идут они той же дорогой,
Какой весь народ наш идет,
Но грязь обстановки убогой
К ним словно не липнет. Цветет
Красавица, миру на диво,
Румяна, стройна, высока,
Во всякой одежде красива,
Ко всякой работе ловка.
И голод и холод выносит,
Всегда терпелива, ровна…
Я видывал, как она косит:
Что взмах — то готова копна!
Платок у ней на ухо сбился,
Того гляди косы падут.
Какой-то парнек изловчился
И кверху подбросил их, шут!
Тяжелые русые косы
Упали на смуглую грудь,
Покрыли ей ноженьки босы,
Мешают крестьянке взглянуть.
Она отвела их руками,
На парня сердито глядит.
Лицо величаво, как в раме,
Смущеньем и гневом горит…
По будням не любит безделья.
Зато вам ее не узнать,
Как сгонит улыбка веселья
С лица трудовую печать.
Такого сердечного смеха,
И песни, и пляски такой
За деньги не купишь. «Утеха!»
Твердят мужики меж собой.
В игре ее конный не словит,
В беде — не сробеет,— спасет;
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет!
Красивые, ровные зубы,
Что крупные перлы, у ней,
Но строго румяные губы
Хранят их красу от людей —
Она улыбается редко…
Ей некогда лясы точить,
У ней не решится соседка
Ухвата, горшка попросить;
Не жалок ей нищий убогий —
Вольно ж без работы гулять!
Лежит на ней дельности строгой
И внутренней силы печать.
В ней ясно и крепко сознанье,
Что все их спасенье в труде,
И труд ей несет воздаянье:
Семейство не бьется в нужде,
Всегда у них теплая хата,
Хлеб выпечен, вкусен квасок,
Здоровы и сыты ребята,
На праздник есть лишний кусок.
Идет эта баба к обедне
Пред всею семьей впереди:
Сидит, как на стуле, двухлетний
Ребенок у ней на груди,
Рядком шестилетнего сына
Нарядная матка ведет…
И по сердцу эта картина
Всем любящим русский народ!
V
И ты красотою дивила,
Была и ловка, и сильна,
Но горе тебя иссушило,
Уснувшего Прокла жена!
Горда ты — ты плакать не хочешь,
Крепишься, но холст гробовой
Слезами невольно ты мочишь,
Сшивая проворной иглой.
Слеза за слезой упадает
На быстрые руки твои.
Так колос беззвучно роняет
Созревшие зерна свои…
VI
В селе, за четыре версты,
У церкви, где ветер шатает
Подбитые бурей кресты,
Местечко старик выбирает;
Устал он, работа трудна,
Тут тоже сноровка нужна —
Чтоб крест было видно с дороги,
Чтоб солнце играло кругом.
В снегу до колен его ноги,
В руках его заступ и лом,
Вся в инее шапка большая,
Усы, борода в серебре.
Недвижно стоит, размышляя,
Старик на высоком бугре.
Решился. Крестом обозначил,
Где будет могилу копать,
Крестом осенился и начал
Лопатою снег разгребать.
Иные приемы тут были,
Кладбище не то, что поля:
Из снегу кресты выходили,
Крестами ложилась земля.
Согнув свою старую спину,
Он долго, прилежно копал,
И желтую мерзлую глину
Тотчас же снежок застилал.
Ворона к нему подлетела,
Потыкала носом, прошлась:
Земля как железо звенела —
Ворона ни с чем убралась…
Могила на славу готова,—
«Не мне б эту яму копать!
(У старого вырвалось слово.)
Не Проклу бы в ней почивать,
Не Проклу!..» Старик оступился,
Из рук его выскользнул лом
И в белую яму скатился,
Старик его вынул с трудом.
Пошел… по дороге шагает…
Нет солнца, луна не взошла…
Как будто весь мир умирает:
Затишье, снежок, полумгла…
VII
В овраге, у речки Желтухи,
Старик свою бабу нагнал
И тихо спросил у старухи:
«Хорош ли гробок-то попал?»
Уста ее чуть прошептали
В ответ старику: «Ничего».
Потом они оба молчали,
И дровни так тихо бежали,
Как будто боялись чего…
Деревня еще не открылась,
А близко — мелькает огонь.
Старуха крестом осенилась,
Шарахнулся в сторону конь,—
Без шапки, с ногами босыми,
С большим заостренным колом,
Внезапно предстал перед ними
Старинный знакомец Пахом.
Прикрыты рубахою женской,
Звенели вериги на нем;
Постукал дурак деревенский
В морозную землю колом,
Потом помычал сердобольно,
Вздохнул и сказал: «Не беда!
На вас он работал довольно,
И ваша пришла череда!
Мать сыну-то гроб покупала,
Отец ему яму копал,
Жена ему саван сшивала —
Всем разом работу вам дал!..»
Опять помычал — и без цели
В пространство дурак побежал.
Вериги уныло звенели,
И голые икры блестели,
И посох по снегу черкал.
VIII
У дома оставили крышу,
К соседке свели ночевать
Зазябнувших Машу и Гришу
И стали сынка обряжать.
Медлительно, важно, сурово
Печальное дело велось:
Не сказано лишнего слова,
Наружу не выдано слез.
Уснул, потрудившийся в поте!
Уснул, поработав земле!
Лежит, непричастный заботе,
На белом сосновом столе,
Лежит неподвижный, суровый,
С горящей свечой в головах,
В широкой рубахе холщовой
И в липовых новых лаптях.
Большие, с мозолями руки,
Подъявшие много труда,
Красивое, чуждое муки
Лицо — и до рук борода…
IX
Пока мертвеца обряжали,
Не выдали словом тоски
И только глядеть избегали
Друг другу в глаза бедняки.
Но вот уже кончено дело,
Нет нужды бороться с тоской,
И что на душе накипело,
Из уст полилося рекой.
Не ветер гудит по ковыли,
Не свадебный поезд гремит,—
Родные по Прокле завыли,
По Прокле семья голосит:
«Голубчик ты наш сизокрылый!
Куда ты от нас улетел?
Пригожеством, ростом и силой
Ты ровни в селе не имел,
Родителям был ты советник,
Работничек в поле ты был,
Гостям хлебосол и приветник,
Жену и детей ты любил…
Что ж мало гулял ты по свету?
За что нас покинул, родной?
Одумал ты думушку эту,
Одумал с сырою землей,—
Одумал — а нам оставаться
Велел во миру; сиротам,
Не свежей водой умываться,
Слезами горючими нам!
Старуха помрет со кручины,
Не жить и отцу твоему,
Береза в лесу без вершины —
Хозяйка без мужа в дому.
Ее не жалеешь ты, бедной,
Детей не жалеешь… Вставай!
С полоски своей заповедной
По лету сберешь урожай!
Сплесни, ненаглядный, руками,
Сокольим глазком посмотри,
Тряхни шелковыми кудрями,
Сахарны уста раствори!
На радости мы бы сварили
И меду, и браги хмельной,
За стол бы тебя посадили —
Покушай, желанный, родной!
А сами напротив бы стали —
Кормилец, надёжа семьи!—
Очей бы с тебя не спускали,
Ловили бы речи твои…»
X
На эти рыданья и стоны
Соседи валили гурьбой:
Свечу положив у иконы,
Творили земные поклоны
И шли молчаливо домой.
На смену входили другие.
Но вот уж толпа разбрелась,
Поужинать сели родные —
Капуста да с хлебушком квас.
Старик бесполезной кручине
Собой овладеть не давал:
Подладившись ближе к лучине,
Он лапоть худой ковырял.
Протяжно и громко вздыхая,
Старуха на печку легла,
А Дарья, вдова молодая,
Проведать ребяток пошла.
Всю ноченьку, стоя у свечки,
Читал над усопшим дьячок,
И вторил ему из-за печки
Пронзительным свистом сверчок.
XI
Сурово метелица выла
И снегом кидала в окно,
Невесело солнце всходило:
В то утро свидетелем было
Печальной картины оно.
Савраска, запряженный в сани,
Понуро стоял у ворот;
Без лишних речей, без рыданий
Покойника вынес народ.
— Ну, трогай, саврасушка! трогай!
Натягивай крепче гужи!
Служил ты хозяину много,
В последний разок послужи!..
В торговом селе Чистополье
Купил он тебя сосунком,
Взрастил он тебя на приволье,
И вышел ты добрым конем.
С хозяином дружно старался,
На зимушку хлеб запасал,
Во стаде ребенку давался,
Травой да мякиной питался,
А тело изрядно держал.
Когда же работы кончались
И сковывал землю мороз,
С хозяином вы отправлялись
С домашнего корма в извоз.
Немало и тут доставалось —
Возил ты тяжелую кладь,
В жестокую бурю случалось,
Измучась, дорогу терять.
Видна на боках твоих впалых
Кнута не одна полоса,
Зато на дворах постоялых
Покушал ты вволю овса.
Слыхал ты в январские ночи
Метели пронзительный вой
И волчьи горящие очи
Видал на опушке лесной,
Продрогнешь, натерпишься страху,
А там — и опять ничего!
Да, видно, хозяин дал маху —
Зима доконала его!..
XII
Случилось в глубоком сугробе
Полсуток ему простоять,
Потом то в жару, то в ознобе
Три дня за подводой шагать:
Покойник на срок торопился
До места доставить товар.
Доставил, домой воротился —
Нет голосу, в теле пожар!
Старуха его окатила
Водой с девяти веретен
И в жаркую баню сводила,
Да нет — не поправился он!
Тогда ворожеек созвали —
И поят, и шепчут, и трут —
Все худо! Его продевали
Три раза сквозь потный хомут,
Спускали родимого в пролубь,
Под куричий клали насест…
Всему покорялся, как голубь,—
А плохо — не пьет и не ест!
Еще положить под медведя,
Чтоб тот ему кости размял,
Ходебщик сергачевский Федя —
Случившийся тут — предлагал.
Но Дарья, хозяйка больного,
Прогнала советчика прочь;
Испробовать средства иного
Задумала баба: и в ночь
Пошла в монастырь отдаленный
(Верстах в десяти от села),
Где в некой иконе явленной
Целебная сила была.
Пошла, воротилась с иконой —
Больной уж безгласен лежал,
Одетый как в гроб, причащенный.
Увидел жену, простонал
И умер…
XIII
…Саврасушка, трогай,
Натягивай крепче гужи!
Служил ты хозяину много,
В последний разок послужи!
Чу! два похоронных удара!
Попы ожидают — иди!..
Убитая, скорбная пара,
Шли мать и отец впереди.
Ребята с покойником оба
Сидели, не смея рыдать,
И, правя савраской, у гроба
С вожжами их бедная мать
Шагала… Глаза ее впали,
И был не белей ее щек
Надетый на ней в знак печали
Из белой холстины платок.
За Дарьей — соседей, соседок
Плелась негустая толпа,
Толкуя, что Прокловых деток
Теперь незавидна судьба,
Что Дарье работы прибудет,
Что ждут ее черные дни.
«Жалеть ее некому будет»,—
Согласно решили они…
XIV
Как водится, в яму спустили,
Засыпали Прокла землей;
Поплакали, громко повыли,
Семью пожалели, почтили
Покойника щедрой хвалой.
Сам староста, Сидор Иваныч,
Вполголоса бабам подвыл
И «мир тебе, Прокл Севастьяныч!—
Сказал,— благодушен ты был,
Жил честно, а главное: в сроки,
Уж как тебя бог выручал,
Платил господину оброки
И подать царю представлял!»
Истратив запас красноречья,
Почтенный мужик покряхтел:
«Да, вот она жизнь человечья!»—
Прибавил — и шапку надел.
«Свалился… а то-то был в силе!..
Свалимся… не минуть и нам!..»
Еще покрестились могиле
И с богом пошли по домам.
Высокий, седой, сухопарый,
Без шапки, недвижно-немой,
Как памятник, дедушка старый
Стоял на могиле родной!
Потом старина бородатый
Задвигался тихо по ней,
Ровняя землицу лопатой
Под вопли старухи своей.
Когда же, оставивши сына,
Он с бабой в деревню входил:
«Как пьяных, шатает кручина!
Гляди-тко!..» — народ говорил.
XV
А Дарья домой воротилась —
Прибраться, детей накормить.
Ай-ай! Как изба настудилась!
Торопится печь затопить,
Ан глядь — ни полена дровишек!
Задумалась бедная мать:
Покинуть ей жаль ребятишек,
Хотелось бы их приласкать,
Да времени нету на ласки,
К соседке свела их вдова,
И тотчас на том же савраске
Поехала в лес, по дрова…
Чем плох мой Бог – высокий разум четырех стихий!
А чем хорош твой Бог – за деньги отпускающий грехи?
Чем плох мой Бог – жизнь подаривший каждому из нас!
А чем хорош твой Бог – дающий блага тем, кто больше даст?
Чем плох мой Бог – бессмертие души вдохнувший в наши бренные тела!
А чем хорош твой Бог – с высоких алтарей благословивший скверные дела?
Но главный парадокс людского мира мы за собой влачим из глубины седых веков
Бог людям запретил творить кумиров, а люди из кумиров умудряются творить себе богов
Понятие всеобщей справедливости вообще по своей сути абстрактное, потому, как справедливость у каждого своя. Неужели Вы и впрямь полагаете, что отдав Японии с барского плеча три несчастных клочка суши, когда зимой практически все Охотское море перемерзает, за исключением южной его части, Россия в замен сможет рассчитывать на то, что японцы будут думать о сбалансированности нашего с Вами рациона питания и за «спасибо» поставлять морепродукты к нашему столу?
Неужели Вы и впрямь полагаете, что волей одного человека, не подавив при этом воли остальных — сделав их бездушными рабами, на всей Земле можно Рай выстроить? Тогда вот скажите, а знаете ли Вы, отчего Каин убил своего брата Авеля?
Тот факт, что на Земле в настоящее время обостряются демографические проблемы, связанные с ростом численности населения, которые усугубляются складывающимся дефицитом продовольственных и энергоресурсов по большому счету очевиден! Исходя из этого, можно сделать выводы о том, что в ближайшей перспективе к наиболее прибыльным видам бизнеса может прибавиться производство продовольственных биоресурсов. Как Вы уже заметили, Россия в этом плане является беспечно – самодостаточной. И тот факт, что 2% населения контролируют 12% суши и 30% общемировых минеральных ресурсов, наверняка вызывает рефлекс «слюноотделения» у оставшихся 98% населения Земли.
По сути дела, если наложить обозначенные проблемы на все более накаляющуюся политическую обстановку, охватившую практически весь ближний восток, то по большему счету, осталось поставить только одну жирную точку – показать пальцем голодной озверевшей многомиллиардной толпе на «землю обетованную»… А за одно, пролитая кровь, решит проблему плодородия земель высвободившихся территорий, не так ли? Но для этого, сперва «ядерную дубину» нужно отнять…
Если быть честным до конца, то лично меня, перспектива стать удобрением не особо то и радует. В контексте обозначенных проблем, было бы глубоко наивным, полагаться на то, что абсолютное большинство населения Земли из Homo erectus сможет мутировать в Homo sapiens! По этому для всех нас с Вами, задачей первостепенной важности, должна стать проблема выживания нашего сообщества. А этот вопрос можно решить только одним путем – мы должны выстроить экономически сильное, влиятельное в мире суверенное государство, приоритетом в политике которого были бы исключительно национальные интересы.
О том, чьи национальные интересы защищает нынешняя политическая элита, хранящая свои сбережения в финансовых учреждениях, подконтрольных «одноглазому набалдашнику», вопрос думаю ставить просто бессмысленно – кредит доверия исчерпан. Этот факт очевиден и для «одноглазого набалдашника». Так что вот здесь я не могу не согласиться с г-ном Федоровым по поводу того, что в связи с кризисом давление запада многократно усилилось – те, кому эти господа служили верой и правдой теперь их попросту сливают, тем самым бросая концы в воду… Вспомните, может быть пророческие в свое время слова Федора Ивановича Тютчева: » Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы: В ее глазах вы будете всегда. Не слуги просвещенья, а холопы».
Не смотря на это «одноглазый набалдашник» вряд ли отступит и ближе к выборам нам с Вами скорее всего будут подсовывать очередной сюрприз, который Россия уже вряд ли переживет. Так что думать что то нужно, пока думалку совсем не отключили, интегрировав микрочип под кожу…
]]>Даже если «энергетические вампиры» Россию на куски порвут, глобальной проблемы дефицита энергии это не решит. Перед теми, кто на купюре 1 $ольдо символично парит в «глазастом набалдашнике» над усечённой пирамидой, сейчас стоит дилемма кого из двух главных «энергетических вампиров» радикально ослабить — США или Китай. Похоже, они склоняются к первому варианту, потому как долларовая пирамида обветшала, того и гляди завалится. Плюс к тому, американцы основные мировые кормильцы и если вследствие экономических потрясений снизят производство продовольствия, автоматически начнёт решаться демографическая проблема. Как ни цинично это выглядит, но в отличие от слюнявого политического PR-азма реальная политика штука жёсткая и беспринципная.
Я так полагаю, наши «руководящие и направляющие» задёргались, потому как есть такое мнение, что «глазастый набалдашник» планирует в Россию переместиться, как в своё время из Европы в Америку. Если бродящая по Интернету информация обоснована, тогда коню понятно, что коррупционную властную вертикаль будут зачищать, а высокодоходные сферы бизнеса отнимать. Как раз Фёдоров в процессе интеллектуальных препирательств с Навальным такой расклад косвенно подтвердил и надо полагать, что политические подвижки не преминут проявиться в выборных кампаниях 2011 — 2012 года.
С уважением, Стратег