Международный валютный фонд опубликовал прогноз, согласно которому инфляция в Венесуэле в 2018 году составит 1 миллион процентов – отнюдь не почетное первое место в мире по этому показателю. Насколько это много, и как Венесуэла дошла до жизни такой?

Миллион по-венесуэльски

Перед тем, как говорить о миллионе, давайте вспомним, что такое сто процентов годовой инфляции. Это рост цен в два раза за год. Много, неприятно, но мы переживали и не такое. В новейшей истории России максимальной была инфляция в 2508,8% в 1992 году (рост цен в 26 раз). Это в три раза больше, чем в следующем, 1993-м (840%), ну а в 1994-м рост цен снизился до приличных по тем временам 215%, цены выросли «всего лишь» в три с небольшим раза за год.

А один миллион процентов инфляции – это рост цен в 10 001 раз. Представьте, что бокал пива, который в начале года стоил, положим, 250 рублей в более-менее приличном ресторанчике, через год стал стоить два с половиной миллиона рублей – как более-менее приличная студия в Подмосковье годом ранее.

Далее для простоты мы округлим подорожание до коэффициента десять тысяч в год за 365 дней. Это примерно означает удвоение цен каждые 27 дней. Чуть более 2,5% инфляции в день – ровно столько, сколько было в России за весь 2017 год. В 2017 году инфляция в Венесуэле составила 4068% – подорожание более чем в сорок раз.

Конечно, до Венгрии 1946 года, где цены росли на 400% в сутки (купюра в один квадриллион пенгё стоила 2,4 цента США, а впоследствии появилась купюра в 1 секстиллион пенгё), еще далеко. Более близким к нам по времени примером гиперинфляции, безусловно, является Зимбабве. В октябре 2008 года цены там удваивались каждые 24,7 часа. Это соответствует годовой инфляции в 6,5·10108%. Впрочем, некоторые товары дорожали еще быстрее: так, 4 июля 2008 года банка пива стоимостью 100 миллиардов местных долларов уже через час подорожала до 150 миллиардов.

Венесуэла до этого еще не дошла, но проблемы становятся все острее.

Что-то пошло не так

Рецессия в Венесуэле, как и в России, началась в 2014 году, с падением цен на нефть. Поворот от 110 до 26 долларов за баррель оказался слишком крутым для обеих экономик, но у России был хотя бы Резервный фонд, позволивший покрыть самые серьезные дыры в бюджете. У нас также есть относительно современное нефтедобывающее оборудование – в отличие от Венесуэлы, которая почти не инвестировала в головную отрасль экономики и теперь вынуждена понемногу снижать добычу.

Россия придерживалась политики мягкого сдерживания розничных цен на товары первой необходимости – государственные органы Венесуэлы жестко контролировали цены, в результате чего возникли колоссальный дефицит и черный рынок (частным компаниям стало невыгодно печь хлеб и штамповать туалетную бумагу с себестоимостью намного выше обязательной цены).

Обе страны отказались от значительной доли импортного продовольствия: Россия в рамках контрсанкций (и поддержки сельскохозяйственного бизнеса, в заметной степени контролируемого семьей тогдашнего министра Александра Ткачева), Венесуэла просто из-за нехватки валюты.

Также одной из главных проблем Венесуэлы часто называют обслуживание внешнего долга. На самом деле именно на этом направлении особых проблем не было: к кризису Венесуэла подошла с долгом в 74 млрд долларов США, за первые три года набрала кредитов еще на 18 млрд долларов, в том числе у доброй России, не торопящей с возвратом. По размеру долга – и на душу населения, и относительно ВВП – Венесуэла находится в более выгодном положении, чем Россия. Покойный президент и идеолог Уго Чавес очень не любил брать в долг, что делает ему честь. Но в таких случаях всегда вспоминается прецедент Румынии, глава которой Николае Чаушеску через режим жесточайшей экономии отдал абсолютно все долги, после чего был благополучно расстрелян за «разрушение национальной экономики». Современная Румыния должна кредиторам порядка 70% своего ВВП…

Отсутствие реальных доходов правительство Венесуэлы пытается замаскировать работой печатного станка – абсолютно тупиковый путь, дающий, однако, некоторое время на перезапуск экономики. Впрочем, способность Николаса Мадуро и его советников быстро переучиться вызывает большие сомнения.

Коварство плановой экономики

И социалистическая, и капиталистическая модели экономики (термины считаются устаревшими, но более удобных пока не придумали) вполне жизнеспособны. Однако социализм требует от управленцев гораздо более высокой квалификации: ошибки в расчетах государственного плана обходятся очень дорого. Капиталистическая система гибче, обладает способностью к саморегулированию («невидимую руку рынка» нельзя не только обожествлять, но и недооценивать), здесь ошибки государственных управленцев не столь критичны.

Поясним на самом примитивном примере.

Если при полностью государственной экономике в Госплане неверно рассчитали количество носков, которые нужны городу N, то весь плановый период горожане будут обматывать ноги какими-то тряпками: хлопок и шерсть уже распределены на какие-то другие нужды. В то же время при рыночной экономике обязательно найдется дядюшка Ли, Петров или Лопес, который, почуяв выгоду, быстренько начнет производство дефицитного товара или оперативно закупит его в другом регионе либо за рубежом. Советский Союз до НЭПа, при НЭПе и после него – яркая тому иллюстрация.

Носки в жаркой Венесуэле особой популярностью не пользуются. В отличие, например, от туалетной бумаги, с объемами которой плановая экономика почему-то особенно регулярно ошибается. И что самое неприятное, дефицит в этой жаркой стране, где можно снимать по три урожая в год, перекинулся и на продукты питания.

Попытка НЭПа

В начале 2000-х, с ростом цен на нефть, Венесуэла считалась островком благополучия в Латинской Америке. Приличный уровень жизни, невероятные социальные программы (цены на бензин для населения были, да и остаются самыми низкими в мире), бесплатные образование и медицина… Правда, когда здоровье оставило президента, выяснилось, что бесплатная местная медицина ему не поможет – Уго уехал лечиться на Кубу.

Увы, у всего этого временного изобилия была ровно одна причина. Цены на нефть.

Власти Венесуэлы переоценили как стабильность цен на «жидкое золото», так и свое место в мировой торговле нефтью: Чавес дарил нефть не только белорусам, но и американской бедноте. Венесуэла и по сей день добывает больше нефти на душу населения, чем Россия, но она бедна другими природными ресурсами – сравните с нашими запасами леса, воды, драгоценных камней и металлов.

Первые признаки неадекватности руководства Венесуэлы, непонимания основных экономических законов проявились в 2007 году, когда власти обрушились на владельцев местных супермаркетов, отказывавшихся торговать по заведомо убыточным ценам. Согласимся, что всевластие ритейлеров – безусловное зло, которое мы ежедневно наблюдаем в России (уничтожение мелких производителей, лоббирование решений по закрытию «колхозных» рынков), но карательные меры и последующая национализация не решили проблемы. Товары на полках не появились, потому что их уже некому было производить. Это аналог 1990 года в Советском Союзе, но если Союзу, точнее его республикам, Запад в те годы худо-бедно помогал в обмен на политические уступки, то Венесуэлу он целенаправленно уничтожает.

В то же время жить в режиме санкций можно – это доказали и КНДР, пользующаяся, правда, помощью Китая, и Россия с Ираном, которые помогают разве что друг другу. Венесуэла также пользуется поддержкой России, но некомпетентность действующих властей сводит эту помощь на нет.

Сейчас в Венесуэле пытаются ввести какие-то меры, напоминающие раннесоветский НЭП или позднесоветскую кооперацию, но в карикатурной форме – чего стоит одна бесплатная раздача населению кроликов для решения продовольственной проблемы. Добрые венесуэльцы не стали разводить и убивать животных, а, как доложил министр сельского хозяйства на заседании правительства, «дали кроликам имена, брали их с собой в постель».

Безусловно, с управленцами такого уровня страну ждет «венесуэльская весна». Мадуро будет свергнут и посажен за решетку, оппозиция провозгласит «социализм с человеческим лицом», пригласит международные консорциумы модернизировать нефтяные месторождения… В общем, добавит еще 30 миллионов человек на обочину глобального общества потребления, сделает их разменной монетой в играх мировых корпораций. Из одного тупика – в другой.

И ведь дело было не в социализме как таковом, а в квалификации проводников этого социализма в жизнь.

Ошибки руководства Венесуэлы, которые нельзя повторять в России

Перечислим пять главных проблем Венесуэлы, три из которых актуальны и для нашей страны.

Избыточная национализация экономики без достаточного числа квалифицированных управленческих кадров. В России пока удается обходиться без социальных потрясений, хотя принимать непопулярные решения уже приходится. Безусловно, к этому привели и управленческие ошибки – достаточно вспомнить, что у нас в Государственной думе комитетом по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству заведует агрессивный выходец из советской богемной семьи Сергей Жигарев, любитель молодых девушек и наличных долларов.

Популистское перекладывание вины за положение в экономике на недобросовестных ритейлеров и внешние силы (помните визит Владимира Путина в «Перекресток»?). Хвост не умеет вилять собакой, и ритейлеры наглеют ровно настолько, насколько им позволяют власти. Что до санкций, то под ними, повторимся, можно вполне достойно жить.

Слепая вера в цены на нефть. Нам никак не удается заметно повысить долю несырьевой экономики в ВВП и соответствующих товаров в экспортной структуре. У этого есть как внутренние причины, главная из которых состоит во всевластии и недобросовестности представителей надзорных органов, так и внешние – активное противодействие выходу России на международные рынки. Нам удается продвигать свои товары в Латинской Америке и Восточной Азии, но пока что особенно охотно их покупают на кредиты, взятые у российских банков – это относится и к нашему экспорту в Венесуэлу.

Недооценка потребительского сектора в угоду амбициозным проектам – Венесуэла, не имея достаточной подушки безопасности, активно вооружалась, пыталась экспортировать революцию в соседние страны, а в результате получила пустые полки магазинов, которые гораздо сильнее злят избирателей, чем внешнеполитические неудачи. В России такого риска не видно – напротив, формирование общества повседневного потребления продолжает идти полным ходом. Слишком полным.

Заваливание экономики ничем не обеспеченными деньгами. Строго говоря, ничем, кроме ракет и авианосцев, не обеспечен и доллар США, но пока сохраняется современная финансовая система, включение печатного станка для периферийных валют обычно оборачивается гиперинфляцией, дефицитом и народными волнениями. Центробанк России хорошо это помнит – настолько хорошо, что впадает в другую крайность, держа экономику страны на голодном пайке. Деньги вкладываются куда угодно, только не в Россию. Денежная масса («М2») в России, по разным оценкам, составляет от 28 до 40 процентов ВВП – ниже, чем в любой развитой стране. Скажем, в Китае, Японии, Нидерландах, Швейцарии эта масса превышает 100% ВВП, а особо низкие показатели фиксируются лишь в аутсайдерах среди крупных экономик – Индии и Бразилии с их низким уровнем жизни. Финансовая дисциплина – это похвально, но деньги – кровь экономики, а Центробанк последовательно пережимает артерии.

Люди, сорвавшие джекпот в лотерею, часто умирают в полной нищете. Для Венесуэлы ее нефтяное изобилие стало проклятьем – наличие слишком легких денег помешало вкладывать силы и средства в другие отрасли экономики. И никакая российская финансовая помощь не поможет этой стране, пока ее руководство с уверенностью слепого безумца ведет нацию к пропасти.

Источник: tsargrad.tv